ЮРИЙ КОВАЛЬЧУК

Сериал «Счастливы вместе» - калька с американского «Married with…children», весьма и весьма популярен среди российских и украинских телезрителей. Не смотря на актерское мастерство уровня школьного драмкружка, тривиальность сюжетов и сортирный юмор, смотрят почти 40 миллионов телезрителей, вне зависимости от возраста и пола. Согласно официальной рецензии «Счастливы вместе» - история обычной российской семьи, живущей в провинции и состоящей из мужа, жены, дочери, сына и собаки. Семья Букиных – добрая, смешная, и узнаваемая – именно так выглядят будни самой обыкновенной семьи». Что же предлагают в качестве эталона жизни обычной семьи авторы сериала?

Само собой, бессмысленно обсуждать ситком «Счастливы вместе» с точки зрения вкуса или общественной морали. Вкус – дело сугубо индивидуальное, а говорить о морали в рамках телевизионных программ просто нелепо. Также хочется сразу отметить, что изложенные ниже наблюдения отнюдь не претендуют на научность или достоверность с точки зрения психологии, психопатологии или психологии межличностных отношений. Приведенное в этой статье мнение может быть интересно лишь с точки зрения обывательских наблюдений, нетрадиционного ракурса рассмотрения содержания и персонажей сериала, отличного от общепринятого взгляда на явление. Давайте рассмотрим каждого члена этой «обычной» семьи в отдельности.

Одиозный Гена Букин – отец семейства, призван персонифицировать мужчину среднего возраста и достатка. Работает он чем-то средним между продавцом и менеджером обувного магазина. Интересно, почему создатели сериала сделали своего героя именно работником сферы услуг – то ли не мыслят представителя среднего класса работающим кем-то кроме обслуги, то ли считают, что это создает особый комичный эффект. Как бы там ни было, работа в обувном магазине позволяет почтенному главе семейства периодически отдавать домочадцам с гримасой мучения веера купюр. Жизненные приоритеты Гены Букина – деньги, рыбалка, пиво и созерцание женских вторичных половых признаков в глянцевых изданиях или стрипбаре. Очевидно, этим либидо героя заканчивается, так как собственная супруга и ее подруга-соседка вызывают у него в сексуальном контексте любое отвращение. В смаковании этой особенности Гены Букина авторы сериала видят особую юмористическую ценность – пошловатые ситуации присутствуют практически в каждой серии. Несмотря на киношную прилизанность, персонаж, судя по репризам его благоверной, патологически нечистоплотен. Кроме этих ценных качеств, Гена Букин лжив, хвастлив, инфантилен и чрезвычайно труслив.

Его супруга Дарья явно имеет моральное превосходство над ним, даже не смотря на логично выходящую из ее социального статуса финансовую зависимость от мужа (Дарья Букина домохозяйка). Супруга вообще выглядит куда более состоявшейся личностью, умело манипулирующей мужем и добивающейся успеха во всех притязаниях, кроме пресловутого выполнения супружеского долга. Дарья Букина живет полурастительной жизнью, о которой, по мнению создателей сериала, мечтает большинство домохозяек – смотрит сериалы, обжирается и тратит мужнины доходы. Опять же сериальный дискурс не позволяет показывать зрителям омерзительных реалий, но из реплик персонажей можно сделать вывод, что Дарья Букина неряха, с отвращением относится к ведению домашнего хозяйства и не умеет организовать быт.

Дети достойны своих родителей. Сын Рома в советские времена наверняка попал бы под бдительную опеку психопатологов. Он, не скрывая, предается извращенным утехам с резиновой женщиной и вообще создает впечатление маньяка, на почве сексуальной неудовлетворенности скатывающегося то к фетишизму, то к патологическому подглядыванию, то к эксгибиционизму. Хотя образ отпрыска бессмертного Гены Букина больше напоминает латентного или пассивного гомосексуалиста, чем сгорающего в огне неудовлетворенного либидо подростка. Рома Букин женоподобен, труслив и откровенно страдает от мышечной дистрофии, хотя имеет склонность к умственному труду.

Если честно, я никогда в жизни особо не радовался 1 сентября. Ну, может быть, в 1980 году, когда первый раз пошёл в школу... Но в целом - особо не считал я этот день праздником. И тогда, и когда сам начал работать в школе. (При том, что работать как раз мне нравилось - я имею в виду, сам процесс уроков, передачи знаний...)
Но всё-таки каждый раз перед этим днём я ощущал что-то вроде лёгкого приятного напряжения. Самому не вполне понятного. Не берусь точно судить, откуда бралось это чувство. Но думаю, что оно возникало от осознания нужности, необходимости того, что я делаю. Нужности и для меня лично, и для общества, и для страны...А как же иначе? "Учись, а то дураком будешь!" - сколько раз в разных вариациях, от сильно смягчённых и вежливых до прямо-матерных, слышал это каждый из нас в детстве? А сколько раз многие "лоботрясы" и "обалдуи" позже признавались: "Эх, вот я был дурак, мне бы тогда учиться!" Некоторые - и не так уж мало - потом "добирали своё" в вечерних школах, и небезуспешно. Само собой подразумевалось, что знания нужны в жизни, и знания можно получить только в школе. Ну "типа как - не служил в армии - значит, не мужик!" Это не обсуждалось, воспринималось скорей на каком-то сакральном, внутреннем уровне.

В 90-х годах, когда зарплату учителям не платили по полгода - почему я тогда не ушёл из школы? Потому что ничего больше делать не умел? Мда, если бы это было и правда так, я бы просто умер с голоду; если честно, я НИКОГДА не работал в школе, чтобы ЗАРАБОТАТЬ ДЕНЬГИ, не то место. Оно уже и при поздней Советской Власти было "не тем местом", если честно. Просто у меня была одна мысль: я даю детям знания, им эти знания нужны, потому что... ну а как же иначе?..

...Те времена ушли в прошлое. Уже больше десяти лет в подавляющем большинстве школ про невыплаты и думать забыли, меняют оборудование, проводят ремонты... Вот только почему-то уровень интеллекта ученика по сравнению с 90-ми упал на 30%. А по сравнению с 80-ми - на 70.
Про 60-е я говорить не буду - мне не поверят. Я и сам верить не хочу, как ни один человек не захочет верить в сокрушительную деградацию мира вокруг: он в нём живёт, в конце концов, хочется, чтобы хотя бы внешне всё было нормально...

"Все мамы и папы любят детей одинаково, но воспитывают по-разному", — утверждает этнопедагогика. Что полезного стоит взять на заметку, познакомившись с педагогическими приемами со всего мира?

По-японски
В Японии до 5 лет ребенок — бог, с 5 до 15 — раб, с 15 — равный. Иными словами, сначала детям разрешается все: они могут залезать в грязь, обзываться, буянить. Никому и в голову не придет отчитать малыша или сказать, что он плохо воспитан: максимум, что могут позволить себе родители, — неодобрительно взглянуть на хулигана или предупредить, что его действия опасны. Но зато к шести годам ситуация кардинально меняется: ребенок попадает в жесточайшую систему запретов и ограничений, и к подростковому возрасту из него получается образцовый член общества — дисциплинированный, законопослушный, четко знающий свои обязанности и беспрекословно подчиняющийся общественным правилам.
Как у них это получается без детского бунта? Дело в том, что суть воспитания по-японски — "вписать" ребенка в принятую систему ценностей, научив жить в коллективе. Самое страшное для японских детишек — быть отвергнутым обществом. Поэтому достаточно мощным воспитательным стимулом бывает простое "Если ты так будешь себя вести, с тобой не будут общаться другие", усиленное родительским "А мне будет за тебя очень стыдно". И это отлично работает!
Воспитанный коллективизм, с одной стороны, неплохо: дух единства сплачивает людей, делает их сильнее, с другой — мешает проявлению самостоятельности. Впрочем, японцам это не очень-то надо. Тут мало кто рвется в лидеры — привлекать к себе внимание, выделяться считается дурным тоном. Именно поэтому в Японии никогда не сравнивают детей между собой, не хвалят за успехи и не ругают за промахи ("Ты не хуже остальных, просто тебе нужно больше заниматься").
Отдельная тема — отношения матери и ребенка. За воспитание в Японии отвечают женщины — отцы детьми практически не занимаются. И хотя в последние годы некоторые мамы пытаются совмещать работу и семью, большинство придерживается традиционного разделения обязанностей: муж — добытчик, жена — хранительница очага. Если же японка отдает ребенка в сад, а сама идет работать, это считается проявлением эгоизма.
По-китайски
Китайская система воспитания в корне отличается от японской. Если в Стране восходящего солнца мамы носятся с детьми в прямом и переносном смысле слова, то китаянки, хоть и обожают своих отпрысков, но считают нужным дистанцироваться от них. Тут в порядке вещей отдать ребенка в сад уже в трехмесячном возрасте. И государство добросовестно воспитывает юных граждан, создав для этого все условия. Причем если в прежние времена в Китае обучали только мальчиков (девочки считались существами практически бесполезными — они должны были вести хозяйство и не перечить мужу), то сейчас ценность образования признали для обоих полов. И не только признали, но и, пожалуй, переплюнули весь мир: в Поднебесной учить детей начинают чуть ли не с пеленок — полуторагодовалые крохи не только играют и рисуют, но и пытаются... считать и писать!

 

Помимо отказа посылать своих детей на уроки полового воспитания, где, как известно, на неокрепшие юные души под благовидным предлогом обрушивают информацию о сексуальном насилии и половых извращениях, эти родители также противились попыткам задействовать их детей в школьном спектакле “Mein Korper gehort mir” (”Моё тело принадлежит мне”), в котором маленьких детей учили как защищать себя в случае “грязных домогательств взрослых дядей”, попутно смакуя все нюансы происходящего.
Только законченные моральные уроды не способны понять, что после подобных уроков и спектаклей в детях убивается всё самое чистое, им наносится непоправимая душевная травма, после чего они уже не способны испытывать тех светлых чувств, которые сопровождает первая любовь. Всё это неизбежно провоцирует ранние и беспорядочные половые связи, а в итоге ведёт к дальнейшей деградации потомства (судя по всему, именно на это рассчитано т.н. “половое воспитание”, активно внедряемое в том числе и в России).
Между тем, немецкие власти твёрдо намерены сломить сопротивление непокорных родителей. В частности, на них было решено наложить особый вид штрафа – “бусгельд”. Буквально название этого штрафа переводится как “покаянные деньги”, которые “предназначены демонстрировать раскаяние оштрафованного за дурной поступок”. “Бусгельд” – довольно тяжёлый штраф, особенно учитывая то, что с его помощью власти ставят эти восемь русско-немецких семей в невозможное положение: заплатить штраф будет означать признать вину, тогда как сами родители не считают себя ни в чём виноватыми.